До Африки батон я не докину (с)
притащу сюда старое, завалявшееся))
Название: Сладкое для короля
Бета: нет
Фэндом: «Хоббит» («The Hobbit»)
Жанр: слеш, флафф
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Бильбо/Торин
Размер и статус: мини, закончен
Саммари: Написано на тильбо-фест: "С-14. Тильбо. Торин обожает все, что готовит Бильбо"
читать***
— А почему бы мне не порадовать самого себя и не приготовить любимые блюда? — подумал однажды Бильбо Бэггинс.
Сказано — сделано.
Королевская кухня в Эреборе была поистине королевской, что легко предугадать, учитывая аппетит гномов, о котором Бильбо знал не понаслышке (ведь давным-давно незваные гости опустошили его домашнюю кладовую в Хоббитоне, словно голодали неделю!) Буфеты ломились от припасов, в шкафах возвышалась гора чистой посуды, а серебряные кубки, украшенные драгоценными камнями, выстроились в ряд на полках. Кухня пустовала, за исключением разве что сонного Бомбура, сидевшего за дальним столом. Толстяк, заведовавший обедами во время похода, продолжил выполнять свои обязанности в Эреборе, и от этого стал еще больше и шире. Обычно на кухне толпилось много народа, но сейчас повезло. Бильбо бы не понравилось, если кто-нибудь глядел ему под руку.
— Ты знаешь, Бомбур, приготовление кексов и булочек — прекрасное занятие, — поучительно заявил хоббит, закатывая рукава и надевая фартук. — Я могу выговориться, а ты сделаешь вид, что слушаешь. Возможно, мне стоит написать трактат на тему: «Как кулинария помогает справиться с напряжением».
Подперев щеку, Бомбур лениво наблюдал за перемещениями Бильбо. Перед ним на подносе возвышалась гора румяных пирожков, но гном уже насытился, и его клонило в сон.
— Торину это точно не повредит, — пробурчал Бильбо. Он не преувеличивал: король Эребора в последнее время был мрачнее обычного. Им редко удавалось поговорить, и Бильбо даже начал вспоминать прежние деньки и путешествие по диким землям — когда они еще не нашли общий язык. В то время Бильбо с Торином и то чаще общался, чем сейчас!
— Не то чтобы я соскучился, и мои упреки произросли лишь из одной обиды, хотя... Хм.
Бильбо подкинул дрова в выбранную печь и занялся поиском необходимых ингредиентов для выпечки. К сожалению, это удалось не сразу: все было в полнейшем беспорядке! Конечно, будь это его собственная норка, Бильбо устроил бы все совсем по-другому. Мешочки со специями и приправами были бы строго рассортированы; вся посуда прибрана. Каждому продукту — определенное место в кладовой. Бильбо бы в голову не пришло хранить копчености вместе с сыром — помилуйте, от такого соседства сыр приобретает странный запах, о том даже хоббитята знают!
При воспоминании о Шире потеплело на сердце. Бильбо представил свой уютный домик: обшитые панелями стены, дубовая мебель, ковер на полу, погреб с пивными бочками, соленьями, вареньями и сушеными грибами. И чудный аромат засахаренных яблок, что месяц пролежали на солнце в летнюю пору и стали главным лакомством в зимнюю.
На самом деле ни для кого не было секретом, что всякий хоббит любит вкусно и сытно позавтракать. А также пообедать, поужинать и несколько раз перекусить между приемами пищи. Плюс ко всему еще и подкрепиться во время этих перекусов. И вообще, карманы у хоббитов всегда набиты печеньями, конфетами и морковками (в зависимости от предпочтений!) на случай, если голод проснется в самой неподходящей ситуации. Бильбо не во всем походил на представителя достопочтенного и многоуважаемого жителя Шира, но, в конце концов, туковская кровь просыпалась в нем лишь в тяге к приключениям. В остальном Бильбо был совершенно обыкновенным, и поэтому разделял общую страсть к обильной и вкусной трапезе.
Наконец все необходимое нашлось, и можно было продолжить монолог. Бофур храпел с подвыванием — в общем, всячески играл роль чуткого и понимающего слушателя.
— Понимаешь, Бофур, мне кажется, Торину уже можно остановить свой сумасшедший бег, — рассуждал Бильбо. — Подгорное королевство отвоевано. Смауг, орки и варги уничтожены и вряд ли сунутся в эти края в ближайшее столетие. Разногласия с эльфами Лихолесья и людьми Озёрного града разрешены. Даин со своими воинами отбыли вчера к себе домой. Все снова спокойно, жизнь входит в привычную колею, верно?
Замешенное тесто Бильбо поставил ближе к печке: тепло поможет ему подняться, и тогда булочки будут пышные и воздушные. Мед в горшочке, подарок Беорна, перекочевал из буфета на стол — из него выйдет славная начинка для пирогов! Ежевичному и крыжовенному варенью также найдется применение.
— Так нет же, Торину все неймется. Ему нужно контролировать каждый шаг по восстановлению былой славы Эребора. У Торина появились круги под глазами, потому что он мало спит! Ух, ну я с ним поговорю! Нельзя же, в конце концов, так наплевательски относиться к самому себе, пусть ты и король. Особенно, если ты король!
Бильбо так рассердился на Торина, что растер сахар в ступке в песок гораздо быстрее, чем ожидал.
— Взять хотя бы Битву Пяти Воинств. Торин чуть не умер тогда! Но уже на следующий день, после того, как он очнулся от обморока, он пытался выйти к своим подданным, если бы я его не удержал и не уговорил подождать.
После окончания великого сражения победители еще долго приходили в себя. В войсках, наверное, не осталось ни одного бойца, который не был бы ранен. Бильбо с ног сбился, помогая пострадавшим, промывая и перевязывая их раны, успокаивая боль лекарскими снадобьями. Когда Двалин и еще несколько гномов принесли потерявшего сознание короля в покои, Бильбо стало плохо: на Торине не было ни одного живого места. Его жизнь висела на волоске! Сам Гэндальф с Трандуилом, королем Лихолесья, сидели над постелью больного несколько часов, и неизвестно помогли ли чары колдуна или эльфийская магия, но Торину заметно полегчало. По крайней мере, на мертвеца он уже был не похож.
Бильбо дневал и ночевал рядом с Торином, и все, даже угрюмый Двалин, почему-то признали его право выхаживать короля. Хотя однажды Двалин не терпящим возражения голос приказал Бильбо идти отдыхать — он, дескать, посторожит Торина, пока Бильбо спит.
— Знаешь, я тогда об этом не думал, но сейчас... Мне удалось то, что другим не было под силу. Торин не слушался ни Гэндальфа, ни Балина, а со мной — согласился, — хм, ну не согласился, а вынужден был подчиниться. Бильбо тогда пообещал, что самолично придушит Торина, если тот сделает еще хоть одно движение. Торина, видимо, это сильно впечатлило, и он откинулся на подушки и прикрыл глаза. — Странно, разве нет?
Бофур что-то пробормотал во сне, и Бильбо счел это за одобрение.
— И я подумал: быть может, мое мнение важно для Торина? — рогалики получались как на подбор: пухленькие, одинакового размера. — Ну, раз он позволил мне заботиться о себе.
Сказать по правде, Торин был отвратительным пациентом. Он постоянно изводил Бильбо насмешками, ругал приносимую еду, отчитывал приходивших его навести Кили и Фили и вообще часто раздражался без повода. Возможно, его приводило в отчаяние собственное бессилие и зависимость от других. Бильбо не сорвался лишь потому, что однажды, свернувшись калачиком в кресле перед кроватью Торина, проснулся от едва ощутимого касания. Торин гладил Бильбо по волосам, и на его лице застыла такая щемящая нежность, что перехватило дыхание. Бильбо так и не решился показать, что проснулся, и разрушить хрупкость момента. На следующий день Торин был еще невыносимей, но воспоминания о ласке стали своеобразным щитом Бильбо.
— Как бы то ни было, надо действовать, — пришел Бильбо к заключению, раскладывая на блюда предпоследнюю партию крендельков.
Порой Бильбо казалось, что Торина мучили какие-то сомнения, и связаны они были с именно с ним. По крайней мере Бильбо часто ловил задумчивые и отчасти нерешительные взгляды, но не понимал, что они означали.
В общем, готовить и изливать душу оказалось весьма полезно. Бильбо не только успокоился, когда поделился переживаниями, но и напек гору вкусностей, которую съесть одному ему явно не по плечу. Испеченные булочки и кексы пришлось сложить в огромный котел, накрыть их сверху крышкой и укутать полотенцем: так сдоба станет мягче. На столе рядом с печкой выстроились тарелки с ежевичным пирогом, кексами и лепешками, пропитанными душистым медом, рогаликами и крендельками. Хоть сейчас на ежегодную ярмарку собирайся! Интересно, была ли в Эреборе подобная традиция, как в Шире?
— Торина заставлю отведать каждое блюдо, — мстительно пообещал самому себе Бильбо, прикидывая, как бы завтра выловить короля, прежде чем тот опять окунется в решение повседневных вопросов. Последний пирог румянился на противнях в печи, от жара которой Бильбо раскраснелся. Он вытер вспотевший лоб, кажется, заодно запачкав щеку мукой. Оставалось вымыть посуду и поставить ее сушиться на полку.
После уборки Бильбо присел на лавку отдохнуть и даже не заметил, что больше был не один (не считая, конечно, Бомбура, но тот все равно дремал с открытыми глазами). Вот он налил себя чаю, через ситечко сцедил заварку и повернулся, чтобы взять сахарницу, как в следующий миг напротив него уже восседал гном с любимой рогаткой в руках и какими-то пергаментами за пазухой.
— Ори! Что ты здесь делаешь?
Ори невинно моргнул. По сравнению со своими родственниками, его вежливость и тактичность была достойна награды. И ему почти удавалось не косить глазами в сторону испеченных Бильбо сладостей.
— Проходил мимо, мастер Бильбо, дай, думаю, загляну к вам, чем это у вас так пахнет.
— А у тебя что, есть несколько вариантов? — проворчал Бильбо. — Присаживайся, сейчас принесу кружку и тарелку.
— И нам! — тут же раздались звонкие голоса: следом на кухню просочились Фили и Кили.
— Ну а вы что здесь забыли? — уперев руки в бока, поинтересовался Бильбо.
Братья переглянулись и хором ответили:
— А мы разыскивали Ори.
— Хотели кое-что обсудить, — Фили выглядел уверенно и серьезно, не придерешься, но вот его глаза — лукавые до невозможности.
Кили важно кивнул:
— Беседу, так и быть, мы отложим. Но только ради тебя, Бильбо, раз ты так просишь. И не беспокойся, мы все сами возьмем.
Бильбо вздохнул и поставил испеченный ранее медовый пирог перед гномами: он словно бы предугадал их появление на пороге.
— Кто бы сомневался.
Молодые гномы живо перетаскали яства на стол и устроили пиршество. Бильбо не удивился, когда на пороге кухни возник еще один старый знакомый, в излюбленный ушанке, хотя и мог уже позволить себе более богатую одежду.
— Ори? Фили? Кили? Надо же, и вы здесь! — наигранно-удивленно воскликнул Бофур. Он безошибочно прошел к котлу, приподнял крышку и схватил самый верхний горячий кекс. Гном остужал его, перекидывая из ладони в ладонь — так же, как и горящую шишку целую вечность назад.
— Ну а то, — отозвался Кили с набитым ртом. — Если все кругом пропахло свежей выпечкой.
И звать никого не надо, сами придут! Участники похода к Эребору словно бы обладали способностью находить друг друга везде, будто пережитые вместе приключения превратили их чуть ли не в магниты. Ну или у них было обоняние хорошее, и они сразу понимали, где можно наестся до отвала.
Кекс остыл, и Бофур смог, наконец, съесть сдобу. В его усах запутались крошки, но выглядел он довольным и весело подмигнул Бильбо.
— Наши женщины так не умеют готовить. Но подожди... Это цветочки? На фартуке? Серьезно?
— Какая наглость, — восхищение было не наигранным. Если Бильбо и смутился, то лишь на миг. Ну... Никто же не виноват, что единственный фартук, подходящий ему по размеру, принадлежал, кажется, дочке одной из поварих, что пришла из Озёрного града. — Сам же напросился на чай, а еще насмехается. Впрочем... Ты же не хотел бы видеть на своей тарелке мохнатый кекс?
— Мохнатый?
— Ага. С волосинками вместо изюма.
Бофур с сомнений оглядел кекс и покачал головой. Наверное, фантазия нарисовала ему что-то уж совсем безобразное, и потому он смирился с цветочным узором.
Дверь в кухню снова скрипнула, и в приоткрывшуюся щелочку проскользнули две тени. То были Дори и Нори, и они пришли очень вовремя. В какой момент за столом оказался Оин, Балин и Глоин, Бильбо уже и не смог бы вспомнить. Кухня стала тесноватой. Застольная беседа была захватывающей и не прекращалась ни на миг, и спор о отменной выпивке и хорошем обеде возник сам собой. Гномы с хохотом вспоминали трапезы в Ривенделле, и траву «точно для коров или овец», которой питались эльфы.
— Вот что я вам скажу. Эльфы Лихолесья, эти ... — Глоин произнес отрывистое определение на кхуздуле, и Бильбо, даже не зная языка, прекрасно понял его мысль, — остроухие засранцы, но вино у них отличное. Я оценил. Целый день после пира, куда эльфы притащили свои винные бочки, перед глазами все расплывалось.
— Глоин, Махал тебя побери, заткнись! Бочки он вспомнил. Меня сейчас снова затошнит!
— А помните, какая знатная медовуха у Беорна была?
— Неплох эль из трактиров Дейла, но он ни в какое сравнение не идет с нашим!
— У нас в Хоббитоне готовят яблочный сидр, — вмешался Бильбо, вспомнив вкус любимого напитка. — Вам и не снилось.
— Так это завуалированный намек? — чуть ли не подпрыгнул от нетерпения Кили, словно бы сейчас уже был готов броситься в путь, лишь бы отведать глоток сидра, приготовленного по бабушкину рецепту. — Что ты хочешь нас позвать к себе в гости?
Бильбо благодушно отмахнулся от него:
— Я еще не уехал, чтобы успеть соскучиться.
Кили звонко рассмеялся и оглянулся на Фили, но у того вдруг проскользнула тонкая загадочная улыбка. Сейчас было явно видна разница в возрасте братьев: Фили казался взрослее. Будущий наследник, правая рука Торина.
— Если, Бильбо, конечно пожелает покинуть Эребор.
— В том нет сомнений, хм. Ну, что я должен поехать в Шир, и так у вас уже задержался, — Бильбо нахмурился: его слова звучали неискренне для того, кто жаждал вернуться в родные места. — Тем более что я обещал Беорну и владыке Элронду, что заеду к ним в гости на обратном пути.
Лишь у одного Бильбо тарелка была пуста, да ему и не хотелось есть. Не оттого, что во время приготовления пару раз он попробовал кушанье и приглушил аппетит. И не потому, что теперь, не занимая себя хлопотами, не мог проглотить ни крошки. Просто Бильбо нравилось греть руку о кружку с чаем и, не вслушиваясь в царящий вокруг гомон, наслаждаться уютом и приятной компаний. Кто-то из гномов в этот миг оглушительно рыгнул, и Бильбо вздохнул: вероятно, с высказыванием он поспешил.
Посиделки на кухне напомнили знакомство с гномами: не хватало лишь Гэндальфа, который после Битвы Пяти воинств отправился куда-то по своим таинственным делам, да Двалина.
И Торина.
Не то, чтобы Бильбо надеялся увидеть короля. Это было бы в высшей степени самонадеянно, что он мог заявиться сейчас. У правителя Эребора и без Бильбо забот хватало, столько дел нужно было решить! Да и мало ли чем он сейчас занимался? Но... Ведь король там, где его люди, верно?
Будто в ответ на мысли Бильбо дверь распахнулась, и в зал вошел Торин Дубощит. Его царственный облик будоражил: накидка из дорогой ткани, пояс, вышитый серебряными нитями, хорошо хоть он был без короны! Зато вместо роскошной гривы волосы были заплетены в аккуратную косичку. Нехитрый трюк позволял сосредоточиться на чертах лица, отчего Торин виделся моложе, и одновременно располагал к себе: король казался более открытым и потому сразу вызывал доверие. Ну и помимо всего прочего так сильнее подчеркивалась благородная красота Торина.
Бильбо страшно разволновался. Он подумал, до чего нелепо смотрится в этом своем фартуке, с вымазанными в муке щеками и пузатой кружкой в руках. Торин оглядел все сборище, усмехнулся и повернулся к стоявшему за его спиной Двалину, верному другу короля в изгнании и начальнику войск во время воцарения на троне.
— Все-таки я проспорил тебе кошелек золотых, — было видно, что Торин в благодушном расположении духа. — А я-то гадал, куда делись все мои соратники. А они вот где, пируют с полуросликом в полном составе.
— Дядя! Присаживайся и оцени кулинарные таланты нашего Взломщика! — непочтительно крикнул Кили, словно забыв про царский титул. — И ты тоже, Двалин!
Гномы немедленно потеснились, и Торин с Двалином прошествовали к освобожденным местам. Бильбо наложил им в тарелку самых разных сладостей и присел рядом.
Вот теперь все было правильно и до странности уютно. Хоть Торин и не хвалил его стряпню, как и Двалин (последнему Бильбо ухитрился ловко пододвинуть под самый нос пирог с ежевикой, который гном без сомнений оценит по достоинству), но Бильбо слишком хорошо успел его изучить, чтобы видеть истинную реакцию сквозь защитный панцирь. Торин мог, допустим, прикрыть глаза на миг от удовольствия, когда проглатывал кусок кушанья. Изогнутый уголок губ в намеке на улыбку также был красноречивее слов. Наблюдать за Торином Бильбо — чудесно. Сдержанность и скупость на эмоции одновременно таились в нем с вспыльчивостью и безудержным нравом, хотя Бильбо не без веселья вспоминал выходку во время плена у лесных эльфов: непристойные слова на кхуздуле звучали весьма грозно и внушительно.
И как же Торину шла все-таки эта прическа!
— У меня что, звезда во лбу, что ты не отрываешь от меня глаз, мастер Бэггинс? — вдруг негромко усмехнулся Торин, и Бильбо тотчас же зарделся. Впервые его поймали, так сказать, с поличным: на празднествах, посвященных победе на Смаугом, Торин никогда не замечал слежки. Или просто не реагировал, что вернее. Торин зачаровывал, и Бильбо прекрасно понимал, почему за ним следовали гномы, почему они верили в своего предводителя и готовы были отдать жизнь за него. Да Торин успел делом доказать свою мудрость как правителя
— Да я просто... Необычно видеть тебя в таком виде, вот и все, — решился на откровенность Бильбо и еще тише добавил. — Будто ты обрел, наконец, равновесие.
— Так и есть. Я буду всю жизнь нести бремя на плечах, но сегодня вдруг почувствовал, что оно словно бы стало чуть легче. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла твоя стряпня.
Торин рассмеялся, показав, что его слова лишь шутка, и смех у него был искренним, необидным, светлым. Возможно, если бы Бильбо не влюбился в Торина Дубощита еще при первой встрече, то это произошло бы именно сейчас.
— Бильбо волшебник, точно вам говорю, — заявил вдруг проснувшийся Бофур, обвел собравшихся осоловевшим взглядом и снова захрапел. Раздался смех.
— Все верно!
— Так оно и есть!
Бильбо постарался не смущаться так явно.
— Просто я знаю самый страшный секрет гномов, — он улыбнулся. — Несмотря на вашу воинственность, мрачность, грубость, вы все... сладкоежки!
Гномы немедленно зашумели, не соглашаясь, и Бильбо, посмеиваясь, замолчал. Ему и не нужно было участвовать в дальнейшем разговоре: распаленные гномы еще не скоро успокоятся. По крайней мере, едой не кидались, и то хорошо.
Надо заметить, что с недавних пор Бильбо открылась простая истина, что делить трапезу с кем-то — гораздо приятней, чем есть в одиночестве. Надо признать, что прежний Бильбо лишь посмеялся бы над этим утверждением и пробормотал бы проклятия в адрес непрошеных гостей, если бы кто-нибудь позарился на его обед.
Когда положенное время вышло, Бильбо заглянул в печь и, повозившись, вытащил противень с последним из приготовленных лакомств. Оглянулся на Торина — более идеального момента для замысла могло и не быть! — и, прикусив кончик языка от усердия, начал рисовать заварным кремом заветную руну. Руки дрожали, потому что Бильбо боялся сделать ошибку, но, к счастью, все вроде бы получилось правильно.
— Лучшее для моего короля, — смущенно улыбнулся Бильбо и поставил перед Торином торт из крыжовенного варенья с медовой прослойкой.
Гномы разом зашумели, перебивая друг друга, а глаза вечно сдержанного Торина изумленно расширились: он не мог не обратить внимания на выведенный сладким кремом знак. Да не простой, а старинный, сейчас такой редко употребляли.
— Какой аромат, Махал раздери!
— Почему ты с нами не поделился?
— Торин, давай поменяемся на мои кексы, а?
— Я тоже хочу отведать угощение!
И лишь спустя долгое мгновение они разом примолкли: тоже заметили.
Торин сидел в молчании, и Бильбо начал отчаиваться. Как истинный потомок Туков, он решился довести дело до конца, но вдруг оно и сейчас прогорит?.. Вдруг Торин не поймет, что скрывалось за посланием или Бильбо напутал с древними рунами? И зря тогда хоббит допрашивал почтенного Балина, краснел под проницательным взглядом, задавая наводящие вопросы. Пару недель назад ему попался на глаза огромный гобелен, висевший на стене в одном из коридоров царских покоев, с непонятной вязью рун. Подошедший Балин объяснил ему значение каждой. Смысл одной из них, как поведал гном, был многозначен: можно было увидеть в ней просто «друг», а можно — «спутник».
В первом случае подношение Бильбо принималось за обычное угощение, а во втором — за... признание, хм. Все зависело только от Торина — как он воспримет, как переведет.
— Отрежешь? — наконец отозвался, кашлянув, Торин. — Хочу узнать, что слаще.
Равнодушный кивок в сторону стройного ряда тарелок, которые Бильбо поставил перед королем, расстроил чуть ли не до слез. Он опустил глаза, чтобы не выдать себя взглядом, и как можно веселей проговорил:
— Конечно!
Гномы почему-то притихли. Возможно, в другой бы момент Бильбо бы оценил столь редкое зрелище — молчащего гнома не каждый день увидишь! — но сейчас его сил хватало лишь на создание видимого спокойствия.
И правда, что он за дурак, в самом деле! Разве можно было надеяться, что сам Король-под-Горой ответит взаимностью на чувства Бильбо! Ему предстоит династический брак с какой-нибудь гномкой из Железных Холмов, для укрепления союза двух королевств, или еще с кем.
В полной тишине Торин поднес вилку с кусочком торта ко рту и прожевал.
— Вкусно, — похвалил он. — Сладко.
— Ага, — тоскливо отозвался Бильбо, размышляя, как после трапезы пойдет в свою комнату собирать вещи. Нечего ему больше делать в Эреборе, пора двигаться дальше. Все это время он неосознанно надеялся, что их с Торином объединяет нечто большее, чем просто дружба, но, видимо, это было лишь его разыгравшееся воображение. — Два стакана сахара, надо сказать, не шутки.
Он не сразу сообразил, что на него смотрят все гномы. Торин странным образом оказался слишком близко и приподнял Бильбо за подбородок — сердце почему-то сжалось от смеси разом вспыхнувшей надежды и сладостного томления. Бильбо просто смотрел на Торина, а Торин — на него.
И... Торин выглядел таким счастливым, как если бы Бильбо преподнес ему Аркенстон, словно он сам — главное сокровище. На его лице было ясно написано облегчение, будто бы все его сомнения разрешились — а может быть, и не будто бы, может, Торин по своей привычке снова сомневался в Бильбо, в его чувствах, потому и не делал первый шаг, и тогда хорошо, что Бильбо все-таки решился и...
А потом из головы испарились все связные мысли, потому Торин наклонился к Бильбо, и поцелуй вышел осторожным, нежным, восхитительным. И с каждым мгновением он становился яростнее, безудержней, жестче, будто внезапная лихорадка забурлила в крови. Бильбо отвечал как мог — да-да, я тоже тебя люблю, я тоже рад — подался вперед, ласкаясь, и Торин с явным трудом отодвинулся.
— Кажется, более всех слаще ты, — от сдержанной улыбки Торина щеки заполыхали румянцем. Бильбо просиял в ответ.
Как ни странно, гномы не выглядели пораженными. Они с каким-то удовлетворением дергали себя за бороду и одобрительно кивали.
В будущем трактате, успел подумать Бильбо, прежде чем Торин увлек его в очередной сладостный поцелуй, обязательно появится раздел: «Как кулинария приводит к счастливой личной жизни, практические советы», где он сможет поделиться опытом. Ну и рассказать, как готовить булочки, кексы с изюмом и медовый торт, что тоже лишним не бывает в жизни.
Название: Сладкое для короля
Бета: нет
Фэндом: «Хоббит» («The Hobbit»)
Жанр: слеш, флафф
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Бильбо/Торин
Размер и статус: мини, закончен
Саммари: Написано на тильбо-фест: "С-14. Тильбо. Торин обожает все, что готовит Бильбо"
читать***
— А почему бы мне не порадовать самого себя и не приготовить любимые блюда? — подумал однажды Бильбо Бэггинс.
Сказано — сделано.
Королевская кухня в Эреборе была поистине королевской, что легко предугадать, учитывая аппетит гномов, о котором Бильбо знал не понаслышке (ведь давным-давно незваные гости опустошили его домашнюю кладовую в Хоббитоне, словно голодали неделю!) Буфеты ломились от припасов, в шкафах возвышалась гора чистой посуды, а серебряные кубки, украшенные драгоценными камнями, выстроились в ряд на полках. Кухня пустовала, за исключением разве что сонного Бомбура, сидевшего за дальним столом. Толстяк, заведовавший обедами во время похода, продолжил выполнять свои обязанности в Эреборе, и от этого стал еще больше и шире. Обычно на кухне толпилось много народа, но сейчас повезло. Бильбо бы не понравилось, если кто-нибудь глядел ему под руку.
— Ты знаешь, Бомбур, приготовление кексов и булочек — прекрасное занятие, — поучительно заявил хоббит, закатывая рукава и надевая фартук. — Я могу выговориться, а ты сделаешь вид, что слушаешь. Возможно, мне стоит написать трактат на тему: «Как кулинария помогает справиться с напряжением».
Подперев щеку, Бомбур лениво наблюдал за перемещениями Бильбо. Перед ним на подносе возвышалась гора румяных пирожков, но гном уже насытился, и его клонило в сон.
— Торину это точно не повредит, — пробурчал Бильбо. Он не преувеличивал: король Эребора в последнее время был мрачнее обычного. Им редко удавалось поговорить, и Бильбо даже начал вспоминать прежние деньки и путешествие по диким землям — когда они еще не нашли общий язык. В то время Бильбо с Торином и то чаще общался, чем сейчас!
— Не то чтобы я соскучился, и мои упреки произросли лишь из одной обиды, хотя... Хм.
Бильбо подкинул дрова в выбранную печь и занялся поиском необходимых ингредиентов для выпечки. К сожалению, это удалось не сразу: все было в полнейшем беспорядке! Конечно, будь это его собственная норка, Бильбо устроил бы все совсем по-другому. Мешочки со специями и приправами были бы строго рассортированы; вся посуда прибрана. Каждому продукту — определенное место в кладовой. Бильбо бы в голову не пришло хранить копчености вместе с сыром — помилуйте, от такого соседства сыр приобретает странный запах, о том даже хоббитята знают!
При воспоминании о Шире потеплело на сердце. Бильбо представил свой уютный домик: обшитые панелями стены, дубовая мебель, ковер на полу, погреб с пивными бочками, соленьями, вареньями и сушеными грибами. И чудный аромат засахаренных яблок, что месяц пролежали на солнце в летнюю пору и стали главным лакомством в зимнюю.
На самом деле ни для кого не было секретом, что всякий хоббит любит вкусно и сытно позавтракать. А также пообедать, поужинать и несколько раз перекусить между приемами пищи. Плюс ко всему еще и подкрепиться во время этих перекусов. И вообще, карманы у хоббитов всегда набиты печеньями, конфетами и морковками (в зависимости от предпочтений!) на случай, если голод проснется в самой неподходящей ситуации. Бильбо не во всем походил на представителя достопочтенного и многоуважаемого жителя Шира, но, в конце концов, туковская кровь просыпалась в нем лишь в тяге к приключениям. В остальном Бильбо был совершенно обыкновенным, и поэтому разделял общую страсть к обильной и вкусной трапезе.
Наконец все необходимое нашлось, и можно было продолжить монолог. Бофур храпел с подвыванием — в общем, всячески играл роль чуткого и понимающего слушателя.
— Понимаешь, Бофур, мне кажется, Торину уже можно остановить свой сумасшедший бег, — рассуждал Бильбо. — Подгорное королевство отвоевано. Смауг, орки и варги уничтожены и вряд ли сунутся в эти края в ближайшее столетие. Разногласия с эльфами Лихолесья и людьми Озёрного града разрешены. Даин со своими воинами отбыли вчера к себе домой. Все снова спокойно, жизнь входит в привычную колею, верно?
Замешенное тесто Бильбо поставил ближе к печке: тепло поможет ему подняться, и тогда булочки будут пышные и воздушные. Мед в горшочке, подарок Беорна, перекочевал из буфета на стол — из него выйдет славная начинка для пирогов! Ежевичному и крыжовенному варенью также найдется применение.
— Так нет же, Торину все неймется. Ему нужно контролировать каждый шаг по восстановлению былой славы Эребора. У Торина появились круги под глазами, потому что он мало спит! Ух, ну я с ним поговорю! Нельзя же, в конце концов, так наплевательски относиться к самому себе, пусть ты и король. Особенно, если ты король!
Бильбо так рассердился на Торина, что растер сахар в ступке в песок гораздо быстрее, чем ожидал.
— Взять хотя бы Битву Пяти Воинств. Торин чуть не умер тогда! Но уже на следующий день, после того, как он очнулся от обморока, он пытался выйти к своим подданным, если бы я его не удержал и не уговорил подождать.
После окончания великого сражения победители еще долго приходили в себя. В войсках, наверное, не осталось ни одного бойца, который не был бы ранен. Бильбо с ног сбился, помогая пострадавшим, промывая и перевязывая их раны, успокаивая боль лекарскими снадобьями. Когда Двалин и еще несколько гномов принесли потерявшего сознание короля в покои, Бильбо стало плохо: на Торине не было ни одного живого места. Его жизнь висела на волоске! Сам Гэндальф с Трандуилом, королем Лихолесья, сидели над постелью больного несколько часов, и неизвестно помогли ли чары колдуна или эльфийская магия, но Торину заметно полегчало. По крайней мере, на мертвеца он уже был не похож.
Бильбо дневал и ночевал рядом с Торином, и все, даже угрюмый Двалин, почему-то признали его право выхаживать короля. Хотя однажды Двалин не терпящим возражения голос приказал Бильбо идти отдыхать — он, дескать, посторожит Торина, пока Бильбо спит.
— Знаешь, я тогда об этом не думал, но сейчас... Мне удалось то, что другим не было под силу. Торин не слушался ни Гэндальфа, ни Балина, а со мной — согласился, — хм, ну не согласился, а вынужден был подчиниться. Бильбо тогда пообещал, что самолично придушит Торина, если тот сделает еще хоть одно движение. Торина, видимо, это сильно впечатлило, и он откинулся на подушки и прикрыл глаза. — Странно, разве нет?
Бофур что-то пробормотал во сне, и Бильбо счел это за одобрение.
— И я подумал: быть может, мое мнение важно для Торина? — рогалики получались как на подбор: пухленькие, одинакового размера. — Ну, раз он позволил мне заботиться о себе.
Сказать по правде, Торин был отвратительным пациентом. Он постоянно изводил Бильбо насмешками, ругал приносимую еду, отчитывал приходивших его навести Кили и Фили и вообще часто раздражался без повода. Возможно, его приводило в отчаяние собственное бессилие и зависимость от других. Бильбо не сорвался лишь потому, что однажды, свернувшись калачиком в кресле перед кроватью Торина, проснулся от едва ощутимого касания. Торин гладил Бильбо по волосам, и на его лице застыла такая щемящая нежность, что перехватило дыхание. Бильбо так и не решился показать, что проснулся, и разрушить хрупкость момента. На следующий день Торин был еще невыносимей, но воспоминания о ласке стали своеобразным щитом Бильбо.
— Как бы то ни было, надо действовать, — пришел Бильбо к заключению, раскладывая на блюда предпоследнюю партию крендельков.
Порой Бильбо казалось, что Торина мучили какие-то сомнения, и связаны они были с именно с ним. По крайней мере Бильбо часто ловил задумчивые и отчасти нерешительные взгляды, но не понимал, что они означали.
В общем, готовить и изливать душу оказалось весьма полезно. Бильбо не только успокоился, когда поделился переживаниями, но и напек гору вкусностей, которую съесть одному ему явно не по плечу. Испеченные булочки и кексы пришлось сложить в огромный котел, накрыть их сверху крышкой и укутать полотенцем: так сдоба станет мягче. На столе рядом с печкой выстроились тарелки с ежевичным пирогом, кексами и лепешками, пропитанными душистым медом, рогаликами и крендельками. Хоть сейчас на ежегодную ярмарку собирайся! Интересно, была ли в Эреборе подобная традиция, как в Шире?
— Торина заставлю отведать каждое блюдо, — мстительно пообещал самому себе Бильбо, прикидывая, как бы завтра выловить короля, прежде чем тот опять окунется в решение повседневных вопросов. Последний пирог румянился на противнях в печи, от жара которой Бильбо раскраснелся. Он вытер вспотевший лоб, кажется, заодно запачкав щеку мукой. Оставалось вымыть посуду и поставить ее сушиться на полку.
После уборки Бильбо присел на лавку отдохнуть и даже не заметил, что больше был не один (не считая, конечно, Бомбура, но тот все равно дремал с открытыми глазами). Вот он налил себя чаю, через ситечко сцедил заварку и повернулся, чтобы взять сахарницу, как в следующий миг напротив него уже восседал гном с любимой рогаткой в руках и какими-то пергаментами за пазухой.
— Ори! Что ты здесь делаешь?
Ори невинно моргнул. По сравнению со своими родственниками, его вежливость и тактичность была достойна награды. И ему почти удавалось не косить глазами в сторону испеченных Бильбо сладостей.
— Проходил мимо, мастер Бильбо, дай, думаю, загляну к вам, чем это у вас так пахнет.
— А у тебя что, есть несколько вариантов? — проворчал Бильбо. — Присаживайся, сейчас принесу кружку и тарелку.
— И нам! — тут же раздались звонкие голоса: следом на кухню просочились Фили и Кили.
— Ну а вы что здесь забыли? — уперев руки в бока, поинтересовался Бильбо.
Братья переглянулись и хором ответили:
— А мы разыскивали Ори.
— Хотели кое-что обсудить, — Фили выглядел уверенно и серьезно, не придерешься, но вот его глаза — лукавые до невозможности.
Кили важно кивнул:
— Беседу, так и быть, мы отложим. Но только ради тебя, Бильбо, раз ты так просишь. И не беспокойся, мы все сами возьмем.
Бильбо вздохнул и поставил испеченный ранее медовый пирог перед гномами: он словно бы предугадал их появление на пороге.
— Кто бы сомневался.
Молодые гномы живо перетаскали яства на стол и устроили пиршество. Бильбо не удивился, когда на пороге кухни возник еще один старый знакомый, в излюбленный ушанке, хотя и мог уже позволить себе более богатую одежду.
— Ори? Фили? Кили? Надо же, и вы здесь! — наигранно-удивленно воскликнул Бофур. Он безошибочно прошел к котлу, приподнял крышку и схватил самый верхний горячий кекс. Гном остужал его, перекидывая из ладони в ладонь — так же, как и горящую шишку целую вечность назад.
— Ну а то, — отозвался Кили с набитым ртом. — Если все кругом пропахло свежей выпечкой.
И звать никого не надо, сами придут! Участники похода к Эребору словно бы обладали способностью находить друг друга везде, будто пережитые вместе приключения превратили их чуть ли не в магниты. Ну или у них было обоняние хорошее, и они сразу понимали, где можно наестся до отвала.
Кекс остыл, и Бофур смог, наконец, съесть сдобу. В его усах запутались крошки, но выглядел он довольным и весело подмигнул Бильбо.
— Наши женщины так не умеют готовить. Но подожди... Это цветочки? На фартуке? Серьезно?
— Какая наглость, — восхищение было не наигранным. Если Бильбо и смутился, то лишь на миг. Ну... Никто же не виноват, что единственный фартук, подходящий ему по размеру, принадлежал, кажется, дочке одной из поварих, что пришла из Озёрного града. — Сам же напросился на чай, а еще насмехается. Впрочем... Ты же не хотел бы видеть на своей тарелке мохнатый кекс?
— Мохнатый?
— Ага. С волосинками вместо изюма.
Бофур с сомнений оглядел кекс и покачал головой. Наверное, фантазия нарисовала ему что-то уж совсем безобразное, и потому он смирился с цветочным узором.
Дверь в кухню снова скрипнула, и в приоткрывшуюся щелочку проскользнули две тени. То были Дори и Нори, и они пришли очень вовремя. В какой момент за столом оказался Оин, Балин и Глоин, Бильбо уже и не смог бы вспомнить. Кухня стала тесноватой. Застольная беседа была захватывающей и не прекращалась ни на миг, и спор о отменной выпивке и хорошем обеде возник сам собой. Гномы с хохотом вспоминали трапезы в Ривенделле, и траву «точно для коров или овец», которой питались эльфы.
— Вот что я вам скажу. Эльфы Лихолесья, эти ... — Глоин произнес отрывистое определение на кхуздуле, и Бильбо, даже не зная языка, прекрасно понял его мысль, — остроухие засранцы, но вино у них отличное. Я оценил. Целый день после пира, куда эльфы притащили свои винные бочки, перед глазами все расплывалось.
— Глоин, Махал тебя побери, заткнись! Бочки он вспомнил. Меня сейчас снова затошнит!
— А помните, какая знатная медовуха у Беорна была?
— Неплох эль из трактиров Дейла, но он ни в какое сравнение не идет с нашим!
— У нас в Хоббитоне готовят яблочный сидр, — вмешался Бильбо, вспомнив вкус любимого напитка. — Вам и не снилось.
— Так это завуалированный намек? — чуть ли не подпрыгнул от нетерпения Кили, словно бы сейчас уже был готов броситься в путь, лишь бы отведать глоток сидра, приготовленного по бабушкину рецепту. — Что ты хочешь нас позвать к себе в гости?
Бильбо благодушно отмахнулся от него:
— Я еще не уехал, чтобы успеть соскучиться.
Кили звонко рассмеялся и оглянулся на Фили, но у того вдруг проскользнула тонкая загадочная улыбка. Сейчас было явно видна разница в возрасте братьев: Фили казался взрослее. Будущий наследник, правая рука Торина.
— Если, Бильбо, конечно пожелает покинуть Эребор.
— В том нет сомнений, хм. Ну, что я должен поехать в Шир, и так у вас уже задержался, — Бильбо нахмурился: его слова звучали неискренне для того, кто жаждал вернуться в родные места. — Тем более что я обещал Беорну и владыке Элронду, что заеду к ним в гости на обратном пути.
Лишь у одного Бильбо тарелка была пуста, да ему и не хотелось есть. Не оттого, что во время приготовления пару раз он попробовал кушанье и приглушил аппетит. И не потому, что теперь, не занимая себя хлопотами, не мог проглотить ни крошки. Просто Бильбо нравилось греть руку о кружку с чаем и, не вслушиваясь в царящий вокруг гомон, наслаждаться уютом и приятной компаний. Кто-то из гномов в этот миг оглушительно рыгнул, и Бильбо вздохнул: вероятно, с высказыванием он поспешил.
Посиделки на кухне напомнили знакомство с гномами: не хватало лишь Гэндальфа, который после Битвы Пяти воинств отправился куда-то по своим таинственным делам, да Двалина.
И Торина.
Не то, чтобы Бильбо надеялся увидеть короля. Это было бы в высшей степени самонадеянно, что он мог заявиться сейчас. У правителя Эребора и без Бильбо забот хватало, столько дел нужно было решить! Да и мало ли чем он сейчас занимался? Но... Ведь король там, где его люди, верно?
Будто в ответ на мысли Бильбо дверь распахнулась, и в зал вошел Торин Дубощит. Его царственный облик будоражил: накидка из дорогой ткани, пояс, вышитый серебряными нитями, хорошо хоть он был без короны! Зато вместо роскошной гривы волосы были заплетены в аккуратную косичку. Нехитрый трюк позволял сосредоточиться на чертах лица, отчего Торин виделся моложе, и одновременно располагал к себе: король казался более открытым и потому сразу вызывал доверие. Ну и помимо всего прочего так сильнее подчеркивалась благородная красота Торина.
Бильбо страшно разволновался. Он подумал, до чего нелепо смотрится в этом своем фартуке, с вымазанными в муке щеками и пузатой кружкой в руках. Торин оглядел все сборище, усмехнулся и повернулся к стоявшему за его спиной Двалину, верному другу короля в изгнании и начальнику войск во время воцарения на троне.
— Все-таки я проспорил тебе кошелек золотых, — было видно, что Торин в благодушном расположении духа. — А я-то гадал, куда делись все мои соратники. А они вот где, пируют с полуросликом в полном составе.
— Дядя! Присаживайся и оцени кулинарные таланты нашего Взломщика! — непочтительно крикнул Кили, словно забыв про царский титул. — И ты тоже, Двалин!
Гномы немедленно потеснились, и Торин с Двалином прошествовали к освобожденным местам. Бильбо наложил им в тарелку самых разных сладостей и присел рядом.
Вот теперь все было правильно и до странности уютно. Хоть Торин и не хвалил его стряпню, как и Двалин (последнему Бильбо ухитрился ловко пододвинуть под самый нос пирог с ежевикой, который гном без сомнений оценит по достоинству), но Бильбо слишком хорошо успел его изучить, чтобы видеть истинную реакцию сквозь защитный панцирь. Торин мог, допустим, прикрыть глаза на миг от удовольствия, когда проглатывал кусок кушанья. Изогнутый уголок губ в намеке на улыбку также был красноречивее слов. Наблюдать за Торином Бильбо — чудесно. Сдержанность и скупость на эмоции одновременно таились в нем с вспыльчивостью и безудержным нравом, хотя Бильбо не без веселья вспоминал выходку во время плена у лесных эльфов: непристойные слова на кхуздуле звучали весьма грозно и внушительно.
И как же Торину шла все-таки эта прическа!
— У меня что, звезда во лбу, что ты не отрываешь от меня глаз, мастер Бэггинс? — вдруг негромко усмехнулся Торин, и Бильбо тотчас же зарделся. Впервые его поймали, так сказать, с поличным: на празднествах, посвященных победе на Смаугом, Торин никогда не замечал слежки. Или просто не реагировал, что вернее. Торин зачаровывал, и Бильбо прекрасно понимал, почему за ним следовали гномы, почему они верили в своего предводителя и готовы были отдать жизнь за него. Да Торин успел делом доказать свою мудрость как правителя
— Да я просто... Необычно видеть тебя в таком виде, вот и все, — решился на откровенность Бильбо и еще тише добавил. — Будто ты обрел, наконец, равновесие.
— Так и есть. Я буду всю жизнь нести бремя на плечах, но сегодня вдруг почувствовал, что оно словно бы стало чуть легче. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла твоя стряпня.
Торин рассмеялся, показав, что его слова лишь шутка, и смех у него был искренним, необидным, светлым. Возможно, если бы Бильбо не влюбился в Торина Дубощита еще при первой встрече, то это произошло бы именно сейчас.
— Бильбо волшебник, точно вам говорю, — заявил вдруг проснувшийся Бофур, обвел собравшихся осоловевшим взглядом и снова захрапел. Раздался смех.
— Все верно!
— Так оно и есть!
Бильбо постарался не смущаться так явно.
— Просто я знаю самый страшный секрет гномов, — он улыбнулся. — Несмотря на вашу воинственность, мрачность, грубость, вы все... сладкоежки!
Гномы немедленно зашумели, не соглашаясь, и Бильбо, посмеиваясь, замолчал. Ему и не нужно было участвовать в дальнейшем разговоре: распаленные гномы еще не скоро успокоятся. По крайней мере, едой не кидались, и то хорошо.
Надо заметить, что с недавних пор Бильбо открылась простая истина, что делить трапезу с кем-то — гораздо приятней, чем есть в одиночестве. Надо признать, что прежний Бильбо лишь посмеялся бы над этим утверждением и пробормотал бы проклятия в адрес непрошеных гостей, если бы кто-нибудь позарился на его обед.
Когда положенное время вышло, Бильбо заглянул в печь и, повозившись, вытащил противень с последним из приготовленных лакомств. Оглянулся на Торина — более идеального момента для замысла могло и не быть! — и, прикусив кончик языка от усердия, начал рисовать заварным кремом заветную руну. Руки дрожали, потому что Бильбо боялся сделать ошибку, но, к счастью, все вроде бы получилось правильно.
— Лучшее для моего короля, — смущенно улыбнулся Бильбо и поставил перед Торином торт из крыжовенного варенья с медовой прослойкой.
Гномы разом зашумели, перебивая друг друга, а глаза вечно сдержанного Торина изумленно расширились: он не мог не обратить внимания на выведенный сладким кремом знак. Да не простой, а старинный, сейчас такой редко употребляли.
— Какой аромат, Махал раздери!
— Почему ты с нами не поделился?
— Торин, давай поменяемся на мои кексы, а?
— Я тоже хочу отведать угощение!
И лишь спустя долгое мгновение они разом примолкли: тоже заметили.
Торин сидел в молчании, и Бильбо начал отчаиваться. Как истинный потомок Туков, он решился довести дело до конца, но вдруг оно и сейчас прогорит?.. Вдруг Торин не поймет, что скрывалось за посланием или Бильбо напутал с древними рунами? И зря тогда хоббит допрашивал почтенного Балина, краснел под проницательным взглядом, задавая наводящие вопросы. Пару недель назад ему попался на глаза огромный гобелен, висевший на стене в одном из коридоров царских покоев, с непонятной вязью рун. Подошедший Балин объяснил ему значение каждой. Смысл одной из них, как поведал гном, был многозначен: можно было увидеть в ней просто «друг», а можно — «спутник».
В первом случае подношение Бильбо принималось за обычное угощение, а во втором — за... признание, хм. Все зависело только от Торина — как он воспримет, как переведет.
— Отрежешь? — наконец отозвался, кашлянув, Торин. — Хочу узнать, что слаще.
Равнодушный кивок в сторону стройного ряда тарелок, которые Бильбо поставил перед королем, расстроил чуть ли не до слез. Он опустил глаза, чтобы не выдать себя взглядом, и как можно веселей проговорил:
— Конечно!
Гномы почему-то притихли. Возможно, в другой бы момент Бильбо бы оценил столь редкое зрелище — молчащего гнома не каждый день увидишь! — но сейчас его сил хватало лишь на создание видимого спокойствия.
И правда, что он за дурак, в самом деле! Разве можно было надеяться, что сам Король-под-Горой ответит взаимностью на чувства Бильбо! Ему предстоит династический брак с какой-нибудь гномкой из Железных Холмов, для укрепления союза двух королевств, или еще с кем.
В полной тишине Торин поднес вилку с кусочком торта ко рту и прожевал.
— Вкусно, — похвалил он. — Сладко.
— Ага, — тоскливо отозвался Бильбо, размышляя, как после трапезы пойдет в свою комнату собирать вещи. Нечего ему больше делать в Эреборе, пора двигаться дальше. Все это время он неосознанно надеялся, что их с Торином объединяет нечто большее, чем просто дружба, но, видимо, это было лишь его разыгравшееся воображение. — Два стакана сахара, надо сказать, не шутки.
Он не сразу сообразил, что на него смотрят все гномы. Торин странным образом оказался слишком близко и приподнял Бильбо за подбородок — сердце почему-то сжалось от смеси разом вспыхнувшей надежды и сладостного томления. Бильбо просто смотрел на Торина, а Торин — на него.
И... Торин выглядел таким счастливым, как если бы Бильбо преподнес ему Аркенстон, словно он сам — главное сокровище. На его лице было ясно написано облегчение, будто бы все его сомнения разрешились — а может быть, и не будто бы, может, Торин по своей привычке снова сомневался в Бильбо, в его чувствах, потому и не делал первый шаг, и тогда хорошо, что Бильбо все-таки решился и...
А потом из головы испарились все связные мысли, потому Торин наклонился к Бильбо, и поцелуй вышел осторожным, нежным, восхитительным. И с каждым мгновением он становился яростнее, безудержней, жестче, будто внезапная лихорадка забурлила в крови. Бильбо отвечал как мог — да-да, я тоже тебя люблю, я тоже рад — подался вперед, ласкаясь, и Торин с явным трудом отодвинулся.
— Кажется, более всех слаще ты, — от сдержанной улыбки Торина щеки заполыхали румянцем. Бильбо просиял в ответ.
Как ни странно, гномы не выглядели пораженными. Они с каким-то удовлетворением дергали себя за бороду и одобрительно кивали.
В будущем трактате, успел подумать Бильбо, прежде чем Торин увлек его в очередной сладостный поцелуй, обязательно появится раздел: «Как кулинария приводит к счастливой личной жизни, практические советы», где он сможет поделиться опытом. Ну и рассказать, как готовить булочки, кексы с изюмом и медовый торт, что тоже лишним не бывает в жизни.