До Африки батон я не докину (с)
Название: Будущее
Бета: ~Акварельная~
Размер: мини, 1264 слов
Канон: «Волкодав»
Пейринг/Персонажи: Пёс, Волк
Категория: джен
Жанр: AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: написано по мотивам заявки с Инсайда: "хотелось бы АУ Волкодава, где Волк не стал надсмотрщиком и они вместе с Волкодавом ушли из Самоцветных гор".
Для голосования: #. WTF Semenova 2014 - работа "Будущее"
Пёс победил.
Волк упал на пыльный пол с глубокой раной в живот, его тело изломалось дугой, изуродовалось неподвижностью. Царившую до этого тишину взорвали стоны, улюлюканье, восторженные выкрики рабов, и надсмотрщикам пришлось с руганью и кнутом утихомиривать самых шумных из них.
Редко среди каторжников царило такое единодушие: наверное, для подобного требовалось почти невозможное. Хотя как еще назвать исход боя: впервые за всю историю рудников раб победил в бою и завоевал себе свободу! Старший назиратель, господин Церагат, не сказал ни слова против устоявшейся традиции освобождать победителей, и его лицо — острое, колкое, искривленное неверием — отвернулось, поплыло прочь со священной площадки.
Пёс часто представлял, когда наступит этот миг. Мысли о мести, о желанной свободе не занимали его днем, во время работы в забоях. Зато после очередной смены он сворачивался клубком на камнях и представлял, как вырывается прочь из неровных сжимающихся стен, на поверхность горы, спускается по склонам и идет прочь. Неважно куда, лишь бы дальше, дальше от Самоцветных гор.
Пёс не мог поверить, что у них все получилось. Даже когда с него сняли кандалы, даже когда он, шатаясь, брел по петлявшим коридорам штреков к воротам, даже когда от яркого солнечного света слезились глаза, а ослепляющий белизной снег, что лежал на склонах Самоцветных гор, обжигал холодом — не мог.
Венн с трудом заставлял делать себя шаг, другой — и лишь знание, что за ним наблюдали рабы, трудившиеся на отвалах, придавало ему сил. Своей целью он выбрал видневшийся на горизонте утес — черное пятно, которое становилось все больше и больше, вырастало, словно исполин из земли. Завернув за него, Пёс упал как подкошенный: ноги больше не держали. Главное — продержаться до полуночи. О том, что делать после этого, он не задумывался.
Беспамятство и лихорадка жадно съедали время, и в следующий раз, когда Пёс пришел в себя, полотно дневных небес словно бы скатала невидимая рука, и над головой уже багровел закат. Ждать осталось недолго. Иногда он проваливался в забытье, и тогда ему виделись в небе всадники на крылатых псах. С каждым мгновением отчаяние все крепче сжимало его сердце: неужели, неужели все окончится именно так? Холод словно бы становился частью его, и у Пса не было сил пошевелиться, настолько все закоченело. Мелькнула мысль о том, что Волк лежал теперь среди мертвецов, вынужденный сохранять неподвижность, и Пёс усмехнулся: не ему одному было несладко сейчас!
Нелетучий Мыш заполз ему под руку и замер там теплым комочком.
Чуть позже Пса окружили прозрачные силуэты. В седле верхом на пегой лошаденке плавно покачивался Ксоо Тарким. Он улыбался и кивал шедшему рядом с ним Шаркуту: «Мы тебя привели сюда, мы тебя и проводим отсюда». Следом подошел Каттай, а потом Кернгорм, Динарк, Мхабр, Тиргей и Аргила, и каждый из них излучал свет, от которого было теплее и дышать становилось легче. Наверное, лишь это не дало ему замерзнуть насмерть и пропустить появление того, кого он с таким нетерпением ждал.
— Ну что, Волкодав? — оскалился двенадцатилетний Волчонок, глядевший зверем из-под отросшей челки, сидя в углу клетки, и постепенно превратился в того Волка, что стоял напротив него на священной площадке некоторое время назад. — Ты, стало быть, ещё не подох?
Голос насмешливый, хрипловатый.
Пёс резко приподнялся. Острое зрение, дарованное прародителем-псом, даже в сумерках помогло разглядеть возникшую перед ним фигуру. Волк был бледный, согнувшийся, держащийся одной рукой за скалу, чтобы не потерять равновесие. Изветшалая куртка, явно с чужого плеча, была слишком большой для него, в руках — еще одна, чуть получше, та, что выдавалась всем надсмотрщикам.
— Иди к Моране, — закашлялся Пёс. — Не маячь перед глазами, садись уже.
Волк, нимало не смутившись, рухнул рядом с Псом на покрытую панцирем льда землю. Казалось, он только и ждал приглашения, не желая показывать собственной слабости. Куртка, что он нес, перекочевала на колени Псу, и тот сразу же в нее закутался.
— Ты чуть туда меня не отправил, тупица. Гвалиор сказал, что был бы удар на пару вершков левее — и все, давал бы я сейчас отчет пращуру о собственных деяниях на Горе Правосудия.
— Ну, ты тоже молодец, — нахмурился Пёс. — Зачем было столько раз хлестать меня кнутом?
— Для достоверности. Я им мастерски владею, между прочим. Церагат бы точно заподозрил неладное, если бы я бился вполсилы с тобой.
— Как он кстати? С Гвалиором все в порядке?
Гвалиор рисковал всем, участвуя в столь дерзкой затее. На свете не было способа выразить благодарность Пса и Волка за его отзывчивость и согласие.
— Мы были очень осторожны. Сразу после того, как тебя повели к воротам, Гвалиор вызывался отвезти меня к отвалу на тележке. Занятно изображать из себя труп, скажу я тебе, особенно когда Церагат подошел. Слава богам, уберег... Уй! — вдруг взвизгнул Волк и дернулся в сторону.
Переполох создал Нелетучий Мыш. Заметив, что рядом с хозяином появился враг, он бросился на помощь и укусил Волка за руку. До этого зверек дремал, а проснувшись, выжидал подходящий момент, чтобы напасть.
— Ты можешь утихомирить свое волосатое чудище? — потер укушенное место Волк, кривясь от непрекращающегося воинственного писка Мыша. — Меня немного смущает его настрой.
Пёс подозвал к себе крылатого друга, и тот с неохотой вспорхнул ему на плечо и принялся с невозмутимым видом вылизывать раненое крыло. Кажется, смышлёный зверек догадался, что сделал что-то не то, и конфузился теперь из-за этого.
— Два года он воспринимал тебя как врага, — спокойно ответил Пёс. — Думаю, ему нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты теперь друг. Тш-ш-ш, все хорошо.
— Между прочим, в честь тебя сочинили песню и даже начали ее петь. Надсмотрщики бегали как безумные, пытаясь усмирить всех, и, честно признаюсь, я был полностью на их стороне, — продолжал между тем Волк, словно бы и его речь не прервало внезапное нападение Нелетучего Мыша. Его зубы стучали от холода, хотя Волк был укутан курткой. — Ну, если бы кого-нибудь интересовало мнение мертвеца. Потому что пение рабов скорее смахивало на пытку. Хотя я даже успел заучить пару строк. Начало не помню, а потом идет: «Свернувшего шею двуногому зверю, его мы прозвали грозою Волков». Так что поздравляю с новым именем, Волкодав.
Пёс попал в неволю до того, как его успели наречь именем, и теперь Самоцветные горы словно бы избавлялись от этого упущения.
— Не называй меня так. Это незаслуженно и неправильно.
— Не отрекайся от него, ведь оно часть тебя, — вдруг серьезно сказал Волк и, немного помолчав, тихо добавил: — Как бы мне ни было стыдно носить мое прозвище, я не хочу иного. Потому что это знак, что мы справились.
«И память о том, кем я был», — прочитал Щенок в глазах Волка.
Их план был дерзким. Не до конца продуманным и почти невыполнимым. Рабы никогда не выигрывали бой с надсмотрщиками безоружными, и потому изворотливый ум мальчишек-веннов нашел простое решение: а что, если и боя как такового-то и не будет? Идея на шесть долгих лет стать врагами, чтобы получить право на священный поединок, принадлежала Волку, кому же еще. Пёс долго отказывался — не таким способом он хотел освободиться от каторги. Не приносить же в жертву дружбу и доброе имя одного из них! Быть может, он бы и не согласился, но колесо завертелось благодаря богам, ибо отданный подбиральщику-заморышу кошачий глаз дал Волку повод завязать достоверную драку. Чтобы окружающие поверили: мальчишки-венны стали люто враждовать.
Иногда Пёс даже не был уверен, только ли играли они с Волком врагов или на короткий миг и правда были ими: настолько невыносимо вел себя Волк, так ядовиты были его насмешки. Но хватало только сцепиться взглядами с Волчонком, а потом и с Волком, когда тот выглядывал из-за плеча старшего назирателя Церагата или других надсмотрщиков, чтобы понять: уговор все еще был в силе.
Потом Псу посчастливилось сдружиться с Гвалиором, и вскоре нардарец заслужил доверие, чтобы венны открыли ему свою тайну. Потому что без помощи третьего человека вряд ли Пёс и Волчонок сидели бы сейчас под утёсом, отмораживали себе зады на ледяных камнях, продрогшие на пронизывающем ветре и счастливые.
И пусть они не говорили о предстоящем выживании, Волк и Пёс — или теперь уже Волкодав — знали: когда рабские оковы скинуты, в будущее можно смотреть с надеждой.
Бета: ~Акварельная~
Размер: мини, 1264 слов
Канон: «Волкодав»
Пейринг/Персонажи: Пёс, Волк
Категория: джен
Жанр: AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: написано по мотивам заявки с Инсайда: "хотелось бы АУ Волкодава, где Волк не стал надсмотрщиком и они вместе с Волкодавом ушли из Самоцветных гор".
Для голосования: #. WTF Semenova 2014 - работа "Будущее"
Пёс победил. Волк упал на пыльный пол с глубокой раной в живот, его тело изломалось дугой, изуродовалось неподвижностью. Царившую до этого тишину взорвали стоны, улюлюканье, восторженные выкрики рабов, и надсмотрщикам пришлось с руганью и кнутом утихомиривать самых шумных из них.
Редко среди каторжников царило такое единодушие: наверное, для подобного требовалось почти невозможное. Хотя как еще назвать исход боя: впервые за всю историю рудников раб победил в бою и завоевал себе свободу! Старший назиратель, господин Церагат, не сказал ни слова против устоявшейся традиции освобождать победителей, и его лицо — острое, колкое, искривленное неверием — отвернулось, поплыло прочь со священной площадки.
Пёс часто представлял, когда наступит этот миг. Мысли о мести, о желанной свободе не занимали его днем, во время работы в забоях. Зато после очередной смены он сворачивался клубком на камнях и представлял, как вырывается прочь из неровных сжимающихся стен, на поверхность горы, спускается по склонам и идет прочь. Неважно куда, лишь бы дальше, дальше от Самоцветных гор.
Пёс не мог поверить, что у них все получилось. Даже когда с него сняли кандалы, даже когда он, шатаясь, брел по петлявшим коридорам штреков к воротам, даже когда от яркого солнечного света слезились глаза, а ослепляющий белизной снег, что лежал на склонах Самоцветных гор, обжигал холодом — не мог.
Венн с трудом заставлял делать себя шаг, другой — и лишь знание, что за ним наблюдали рабы, трудившиеся на отвалах, придавало ему сил. Своей целью он выбрал видневшийся на горизонте утес — черное пятно, которое становилось все больше и больше, вырастало, словно исполин из земли. Завернув за него, Пёс упал как подкошенный: ноги больше не держали. Главное — продержаться до полуночи. О том, что делать после этого, он не задумывался.
Беспамятство и лихорадка жадно съедали время, и в следующий раз, когда Пёс пришел в себя, полотно дневных небес словно бы скатала невидимая рука, и над головой уже багровел закат. Ждать осталось недолго. Иногда он проваливался в забытье, и тогда ему виделись в небе всадники на крылатых псах. С каждым мгновением отчаяние все крепче сжимало его сердце: неужели, неужели все окончится именно так? Холод словно бы становился частью его, и у Пса не было сил пошевелиться, настолько все закоченело. Мелькнула мысль о том, что Волк лежал теперь среди мертвецов, вынужденный сохранять неподвижность, и Пёс усмехнулся: не ему одному было несладко сейчас!
Нелетучий Мыш заполз ему под руку и замер там теплым комочком.
Чуть позже Пса окружили прозрачные силуэты. В седле верхом на пегой лошаденке плавно покачивался Ксоо Тарким. Он улыбался и кивал шедшему рядом с ним Шаркуту: «Мы тебя привели сюда, мы тебя и проводим отсюда». Следом подошел Каттай, а потом Кернгорм, Динарк, Мхабр, Тиргей и Аргила, и каждый из них излучал свет, от которого было теплее и дышать становилось легче. Наверное, лишь это не дало ему замерзнуть насмерть и пропустить появление того, кого он с таким нетерпением ждал.
— Ну что, Волкодав? — оскалился двенадцатилетний Волчонок, глядевший зверем из-под отросшей челки, сидя в углу клетки, и постепенно превратился в того Волка, что стоял напротив него на священной площадке некоторое время назад. — Ты, стало быть, ещё не подох?
Голос насмешливый, хрипловатый.
Пёс резко приподнялся. Острое зрение, дарованное прародителем-псом, даже в сумерках помогло разглядеть возникшую перед ним фигуру. Волк был бледный, согнувшийся, держащийся одной рукой за скалу, чтобы не потерять равновесие. Изветшалая куртка, явно с чужого плеча, была слишком большой для него, в руках — еще одна, чуть получше, та, что выдавалась всем надсмотрщикам.
— Иди к Моране, — закашлялся Пёс. — Не маячь перед глазами, садись уже.
Волк, нимало не смутившись, рухнул рядом с Псом на покрытую панцирем льда землю. Казалось, он только и ждал приглашения, не желая показывать собственной слабости. Куртка, что он нес, перекочевала на колени Псу, и тот сразу же в нее закутался.
— Ты чуть туда меня не отправил, тупица. Гвалиор сказал, что был бы удар на пару вершков левее — и все, давал бы я сейчас отчет пращуру о собственных деяниях на Горе Правосудия.
— Ну, ты тоже молодец, — нахмурился Пёс. — Зачем было столько раз хлестать меня кнутом?
— Для достоверности. Я им мастерски владею, между прочим. Церагат бы точно заподозрил неладное, если бы я бился вполсилы с тобой.
— Как он кстати? С Гвалиором все в порядке?
Гвалиор рисковал всем, участвуя в столь дерзкой затее. На свете не было способа выразить благодарность Пса и Волка за его отзывчивость и согласие.
— Мы были очень осторожны. Сразу после того, как тебя повели к воротам, Гвалиор вызывался отвезти меня к отвалу на тележке. Занятно изображать из себя труп, скажу я тебе, особенно когда Церагат подошел. Слава богам, уберег... Уй! — вдруг взвизгнул Волк и дернулся в сторону.
Переполох создал Нелетучий Мыш. Заметив, что рядом с хозяином появился враг, он бросился на помощь и укусил Волка за руку. До этого зверек дремал, а проснувшись, выжидал подходящий момент, чтобы напасть.
— Ты можешь утихомирить свое волосатое чудище? — потер укушенное место Волк, кривясь от непрекращающегося воинственного писка Мыша. — Меня немного смущает его настрой.
Пёс подозвал к себе крылатого друга, и тот с неохотой вспорхнул ему на плечо и принялся с невозмутимым видом вылизывать раненое крыло. Кажется, смышлёный зверек догадался, что сделал что-то не то, и конфузился теперь из-за этого.
— Два года он воспринимал тебя как врага, — спокойно ответил Пёс. — Думаю, ему нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты теперь друг. Тш-ш-ш, все хорошо.
— Между прочим, в честь тебя сочинили песню и даже начали ее петь. Надсмотрщики бегали как безумные, пытаясь усмирить всех, и, честно признаюсь, я был полностью на их стороне, — продолжал между тем Волк, словно бы и его речь не прервало внезапное нападение Нелетучего Мыша. Его зубы стучали от холода, хотя Волк был укутан курткой. — Ну, если бы кого-нибудь интересовало мнение мертвеца. Потому что пение рабов скорее смахивало на пытку. Хотя я даже успел заучить пару строк. Начало не помню, а потом идет: «Свернувшего шею двуногому зверю, его мы прозвали грозою Волков». Так что поздравляю с новым именем, Волкодав.
Пёс попал в неволю до того, как его успели наречь именем, и теперь Самоцветные горы словно бы избавлялись от этого упущения.
— Не называй меня так. Это незаслуженно и неправильно.
— Не отрекайся от него, ведь оно часть тебя, — вдруг серьезно сказал Волк и, немного помолчав, тихо добавил: — Как бы мне ни было стыдно носить мое прозвище, я не хочу иного. Потому что это знак, что мы справились.
«И память о том, кем я был», — прочитал Щенок в глазах Волка.
Их план был дерзким. Не до конца продуманным и почти невыполнимым. Рабы никогда не выигрывали бой с надсмотрщиками безоружными, и потому изворотливый ум мальчишек-веннов нашел простое решение: а что, если и боя как такового-то и не будет? Идея на шесть долгих лет стать врагами, чтобы получить право на священный поединок, принадлежала Волку, кому же еще. Пёс долго отказывался — не таким способом он хотел освободиться от каторги. Не приносить же в жертву дружбу и доброе имя одного из них! Быть может, он бы и не согласился, но колесо завертелось благодаря богам, ибо отданный подбиральщику-заморышу кошачий глаз дал Волку повод завязать достоверную драку. Чтобы окружающие поверили: мальчишки-венны стали люто враждовать.
Иногда Пёс даже не был уверен, только ли играли они с Волком врагов или на короткий миг и правда были ими: настолько невыносимо вел себя Волк, так ядовиты были его насмешки. Но хватало только сцепиться взглядами с Волчонком, а потом и с Волком, когда тот выглядывал из-за плеча старшего назирателя Церагата или других надсмотрщиков, чтобы понять: уговор все еще был в силе.
Потом Псу посчастливилось сдружиться с Гвалиором, и вскоре нардарец заслужил доверие, чтобы венны открыли ему свою тайну. Потому что без помощи третьего человека вряд ли Пёс и Волчонок сидели бы сейчас под утёсом, отмораживали себе зады на ледяных камнях, продрогшие на пронизывающем ветре и счастливые.
И пусть они не говорили о предстоящем выживании, Волк и Пёс — или теперь уже Волкодав — знали: когда рабские оковы скинуты, в будущее можно смотреть с надеждой.