[minati]

Название: Сын отца своего
Фэндом: «Викинги» ("Vikings")
Размер: драббл, 824 слов
Пейринг/Персонажи: Бьёрн, Рагнар/Лагерта
Категория: джен, гет
Рейтинг: R
Краткое содержание: Бьерт подсматривает, как его родители занимаются любовью.
Примечания: легкий Эдипов комплекс
Дисклеймер: судьбу ведают лишь Боги

***
У Рагнара Лодброка было много завистников, Бьёрн знал. Одни досадовали из-за его славы величайшего воителя, равного даже самому конунгу, другие поглядывали на принадлежащие ему земли, третьи провожали одобрительными взглядами его жену — у каждого была своя причина. И потому, когда отец с дружиной отправился в поход, над их семьей кто-то стал в открытую смеяться. Отговоркам про рыбалку никто не верил, хотя мать на любые расспросы отвечала лишь этим. Насмехавшихся сверстников Бьёрн проучил кулаками в драке, а вот с мужчинами потягаться не мог: юн был еще, и потому оставалось лишь смотреть волком да отмалчиваться.

Он не сомневался: в посрамление ярлу Харальдсону отец приедет с победой и богатой добычей, что заполнила бы полностью весь корабль.

И когда так и произошло — отец вернулся и доказал, что до Западных земель можно добраться, — Бьёрн был счастлив. Великий Один и Тор-Громовержец были на их стороне! И пусть Бьёрн сам не видел сокровищ, отобранных ярлом, новый раб рассказал про золотые кубки и наполненные монетами сундуки. Жрец развлекал их с сестрой весь день: они без конца задавали ему вопросы про неведанные земли, где тот жил, и потешались над его волосами и одеждой, и потому вечер наступил незаметно.

Перед сном Бьёрн встал с кровати, чтобы позвать пса, с которым привык спать в обнимку, но его нигде не было. Скорее всего, псина предательски променяла Бьёрна на этого Этельстана, и потому Бьёрн решил пробраться к выделенному для раба уголку и восстановить справедливость — переманить любимца обратно к себе. Он бесшумно пробрался на сторону родителей, и лишь мгновением спустя осознал, что означал негромкий скрип и прерывистые вздохи. Рагнар и Лагерта занимались сношением. Они слишком соскучились друг по другу и вряд ли желали бы, чтобы им мешали. Бьёрну нужно было уносить ноги как можно скорее, потому что отец мог рассердиться, но ступни словно бы примерзли к полу.

Несколько зажженных свечей да тлевшие угли в очаге давали хорошую видимость. Мать оседлала отца и ритмично двигалась, как если бы сидела верхом на коне. Ее волосы струились волнами на спине, обнаженное тело в полутьме светилось, будто бы напитанное солнечными лучами. Отец гладил мать по пояснице, и его руки казались слишком грубыми по сравнению с ее нежной кожей.

Бьёрна вдруг оглушило понимание, словно бы Тор ударил молотом по своей наковальне рядом с ним: Лагерта невероятно красива. Трудно было осознать, что его мать — обычная, зовущая каждый день к трапезе, или разделывающая рыбу на кухне, или пропалывающая грядки от сорняков, и эта женщина — грациозная, как сама Фрейя, едины.

Бьёрн вспомнил, что однажды во время отъезда отца к ним заглянули двое бродяг. Он был во дворе, и Гида прибежала к нему и сказала, что в доме чужаки. Когда Бьёрн подоспел, мать уже успешно выпроваживала с порога непрошеных гостей. Тогда Бьёрн подумал, что они планировали обворовать их, то теперь он не был в этом уверен. Быть может, их привлекло отсутствие Рагнара, и они хотели принудить его жену лечь с ними на ложе? И даже не догадывались, что Лагерта сама способна постоять за себя, не прячась за спиной мужа.

За перегородкой жрец бормотал что-то на своем наречии, пес, мохнатый предатель, судя по звукам, грыз кость рядом с ним, а Бьёрн, завороженный, не мог сдвинуться с места, сладостное ощущение сковывало движения. Фигура матери, обычно скрывавшаяся широкими домашними платьями, была точеной и хрупкой, к покатым плечам хотелось прикоснуться. Отец намотал на кулак длинные волосы матери, заставляя ее склонить голову набок, и грубо поцеловал в шею. Лагерта прогнулась в объятиях и, тихо рассмеявшись, сама потянулась к губам Рагнара. Она что-то шептала ему, и в ее речи Бьёрну почему-то не раз послышалось «жрец» и «Этельстан».

Когда стоны стали откровеннее, Бьёрн понял, что лучше ему удалиться, хотя кипело, бурлило внутри что-то, и не находило успокоение. К счастью, половицы не скрипнули, когда он отступал к собственной комнате, и милостью богов, его присутствие осталось незамеченным. По правде говоря, наверняка отец бы не наказал его за подсматривание, они бы лишь посмеялись с матерью и только — но Бьёрн почему-то не хотел, чтобы его заметили. Давным-давно приятели позвали его с собой к реке и показали тайное место, откуда они наблюдали за купанием служанок. Бьёрн размышлял, почему все с такой жадностью уставились на то, как какая-то рабыня скидывала с себя платье, и не лучше ли заняться действительно интересным делом, и лишь сейчас он понял их. Была в этом зрелище особая сладость, и сердце билось так же часто, как если бы Бьёрн мечтал о сражениях, в которых ему когда-нибудь доведется испытать свою смелость.

Гида сладко спала, обхватив подушку руками, и Бьёрн немного завидовал ее спокойствию и беспечности. У него самого по телу разливался жар, смешанный со стыдом, и заснуть из-за него было невозможно. Ему представлялись видения, как родители бьются бок о бок, и от крови их врагов земля становилось темной. А потом отец брал мать прямо там, на поле боя, среди окровавленных трупов, и Лагерта громко стонала от наслаждения.

Бьёрну повезло родиться сыном Рагнара Лодброка, и он сделает все возможное, чтобы добиться его уважения. И когда Бьёрн станет равным отцу, то возьмет в жены женщину, похожую на Лагерту, ибо славу великого воина должна оттенять слава великой воительницы подле него.